«Российская газета», 29 сентября 2006 г. Персона. Балет – через замочную скважину.

Андрей Житинкин выпускает в свет спектакль о закулисье.

Последние годы Петербург московскими режиссерами не удивишь. Это в прежние времена было некое противостояние между московской и петербургской школой режиссуры. Теперь значительно труднее найти для театра главного режиссера, чем пригласить человека поставить отдельный спектакль. А потому творческий обмен между столицами идет вовсю. И все же решение Андрея Житинкина принять предложение Санкт-Петербургского Театрального центра на Коломенской и поставить спектакль в городе на Неве – событие в театральной жизни Петербурга. Один из самых известных и скандальных московских режиссеров ставит спектакль в одном из самых молодых питерских театров… Но несмотря на юный возраст (весной Театральный центр на Коломенской отпраздновал свою первую годовщину) в его репертуаре уже есть два спектакля – комедия «Пижама для шестерых» и мелодрама «Влюбленный Мопассан».
Спектакль «Ванна из лепестков роз» в постановке Андрея Житинкина по одноименной пьесе современного драматурга Вадима Бочанова станет третьим и, судя по всему, самым значимым проектом Театрального центра (его премьера состоится 6 и 7 октября на сцене театра им. В.Ф.Комиссаржевской).

До сих пор Андрей Житинкин Северную столицу своим вниманием не баловал. А тут… Ездить в другой город, возить актеров (в спектакле заняты москвичи Ольга Кабо, Алексей Жарков, Владимир Долинский, Анна Терехова).

Российская газета: - Андрей, почему все-таки Питер? Вот Ольга Кабо мне сказала, что в грустном Петербурге трудно репетировать зажигательные испанские танцы, на который в значительной степени построен спектакль.
Андрей Житинкин: - Я с Олей в какой-то мере согласен. Но она все же говорит об актерском восприятии: о том, как ей трудно. Поверьте, не каждый драматический актер может танцевать фламенко. В театральных школах обучают классическому танцу. А здесь важны не растяжки, не ощущение себя в пространстве. Скорее чувство ритма и бешеная энергетика. Так что актерам действительно не просто. Но они уже почувствовали кайф от того, что кое-что можно доигрывать не ногами, а лицом.
Что же касается меня, я всегда любил петербургскую хореографическую школу. Поставил спектакль о Нижинском, хотя мне говорили, что это никому теперь не нужно. Оказалось, нужно, и мы сыграли его больше 200 раз в разных странах и на различных фестивалях. Причем, с неизменным успехом.
Так, вот, «Нижинский» - о закулисном мире. И этот спектакль тоже. А балет – это не та красивая картинка, которую видит зритель. Это пот, кровь и слезы. Помните, у Горького: «Аплодисменты – это как водка». У нас героиня говорит, что успех – покруче ЛСД (видите, как время меняется?). Но одновременно, это страшная профессия, с бешеной конкуренцией. Что мы и стараемся показать. Когда репетиции начинались, я сказал актерам, что это спектакль о любви. Но и об искусстве. И привел ахматовские «Когда б вы знали из какого сора растут стихи…». Все как-то забывают окончание: «…не ведая стыда». Вот что ужасно! Люди искусства очень зависимы и выталкивают друг друга, не останавливаясь иногда перед преступлением.
Я вообще часто использую такой прием, как будто зритель подглядывает в замочную скважину за героями. Так, вот, в театре это может быть самое главное. Мне всегда обидно, когда обыватель относится к людям искусства поверхностно, думая, что это так просто. Если нам удастся в своем спектакле разрушить такой стереотип, мы свою задачу решим.

РГ: - То есть, Петербург был выбран потому, что это город искусства?
Житинкин: - Это так. Но еще понравилась сама практика постановки в другом городе. Все актеры, тем более, медийные – постоянно заняты в сериалах. И замкнуть их на чем-то одном очень сложно. Я утром репетирую, а он в половине третьего уже с нетерпением посматривает на часы. И включить его в контекст того, что мы делаем в театре, очень нелегко.
А тут мы вырываем московских медийных актеров из обычной среды, они в Петербурге ночуют, потом с утра танцуют, потом мы репетируем, потом я их нагружаю «домашними заданиями». И так день за днем. У актера нет никаких других искушений.
Это вообще моя боль. Сейчас, к сожалению, понятия работы над ролью и текстом ушли. В лучшем случае актер прямо перед камерой «фотографирует» текст. Это уже вопросы памяти, а не искусства.

РГ: - Но это же не только проблема актерского отношения. В театральных, а уж тем более, в кинобюджетах денег на репетиционный период просто не закладывают.
Житинкин: - Вот я и стараюсь это разрушить. Потому что, помните, у Анатолия Эфроса: «Репетиция – любовь моя». И я придерживаюсь такого же взгляда: сколько мы сейчас потратим времени, все это потом и будет видно на сцене.

РГ: - Современные авторы – нечастые гости в репертуарах театров. Как вы вышли на эту пьесу?
Житинкин: - Я очень много пьес читаю. Помните, было время увлечения абсурдистским театром, потом все начали ставить «чернуху». Дальше началось повальное увлечение ненормативной лексикой. Дальше сняли все табу на эротику. Но это все прошло. И так сложно найти пьесу, где была бы хорошая фабула, качественно написанные образы, и чтобы это была пьеса о любви!.. А у Вадима Бочанова все три этих компонента совпали.
Эта пьеса, несмотря на все «страсти-мордасти», позитивна. И у нас в конце «хэппи-энд», хотя кажется, что весь спектакль зрителей готовят к тому, что все закончится трагически.

РГ: - Но если посмотреть на ваше творчество и почитать старые отзывы о вашей режиссуре, получается, что до сих пор вы следовали в том же русле, о котором говорили: «нетрадиционная подача классики», ненормативная лексика, эротика.
Житинкин: - Ну, и что? Если нет прецедента, нет и отзвука. Если обо мне пишут, если сталкиваются разные точки зрения, значит мне до сих пор удается будировать сознание. Я уже 25 лет ставлю спектакли. И все это время удержаться на волне интереса к себе, не утратить чутье на время и заставить зрителя голосовать ногами… Это дорогого стоит.
Режиссер же тоже эволюционирует. Сначала меня называли скандальным, потом маргинальным. Потом коммерческим (когда я начал делать бенефисы нашим знаменитым актерам, хотя я их просто очень люблю). Но последние мои спектакли стали более мудрыми. В них появилась отстраненность, чистота. Хотя я до сих пор люблю пошалить. Вот, выпустил комедию о свингерах «Хомо эректус» в Театре сатиры. Аншлаговый спектакль, хотя это на мой взгляд то, чего давно в нашем театре не было: социальная сатира.

РГ: - Последний вопрос: вы так и останетесь свободной птицей? Или все же возьмете какой-нибудь театр?
Житинкин: - Естественно, наступит момент, когда меня попросят взять какой-нибудь театр. Тем более, сейчас идет смена поколений. Хотя… свобода затягивает. После окончания контракта с Театром на Малой Бронной я стал много ставить за рубежом, начал вести режиссерские семинары в Бостоне (и не могу их так просто бросить). Но я просто вижу, как меняется театральная карта Москвы. Да и у вас в Петербурге появляется много лакун. И, конечно, я возьму свой театр, тем более, есть актеры, которые хотели бы работать только со мной.

Беседу вел Юрий Звягин