Ольга Кабо: «Я жду своего Спилберга»

встреча для вас
Юрий Звягин

Трудно найти, пожалуй, на территории бывшего Советского Союза человека, которому было бы не знакомо имя Ольги Кабо. Одни только полсотни кинофильмов, в которых она успела сняться, чего стоят. Это же больше, чем по фильму на каждый год жизни. А есть еще многочисленные спектакли, несколько сериалов. Наконец, слава одной из красивейших женщин российского кино, при этом еще и выполняющей самостоятельно сложные трюки.
А вот вживе кино- и театроманам Петербурга видеть актрису приходится не так уж часто. Все-таки, живет и работает она в Москве, а гастроли московских театров в городе на Неве приходятся по преимуществу на лето, когда коренных петербуржцев в Северной столице остается не так чтобы много.
Но… чудеса случаются. Московский режиссер Андрей Житинкин дал согласие поставить пьесу в Петербурге, в Театральном центре на Коломенской (премьера спектакля «Ванна из лепестков роз состоится в начале октября). И на роли пригласить нескольких московских актеров. В том числе, Ольгу Кабо. Так что теперь она, пусть наездами, но осваивает берега Невы. А корреспонденту «Российской газеты» удалось после одной из репетиций задать актрисе несколько вопросов.

Российская газета: - Поскольку мы беседуем прямо в репетиционном зале, начнем с того, что здесь и происходит. Каково работается?
Ольга Кабо: - Я первый раз в таких условиях, когда репетиции проходят в другом городе. Сниматься – это уже привычно. Но тут… Это просто какой-то метод погружения, который используется при изучении иностранного языка. Я утром прихожу в театр, репетирую роль, а потом остаюсь еще и на танцевальную репетицию. Или наоборот. И, получается, от 9 до 12 часов работы. Это так странно. У меня нет здесь ни семьи, ни съемок, ни театра. Приезжаю только для того, чтобы репетировать спектакль «Ванна из лепестков роз». Никогда не думала, что такое возможно.
РГ: - Спектакль о танцорах?
Кабо: - Это пьеса современного драматурга Вадима Бочанова. На самом деле, мне редко попадались современные произведения, которые отвечали бы моему желанию работать в них.
РГ: - Что значит редко? Когда вы последний раз играли в современной пьесе?
Кабо: - Вы знаете, а ведь действительно не было этого! В театре Росийской армии я играла только классику, в театре Моссовета тоже. Ну, Михаила Рощина трудно уже назвать современным. А единственная моя антреприза – это «Буря в стакане воды» по пьесе Скриба. И ту мы выпустили совсем недавно, в этом году. Кстати, в октябре привезем ее на гастроли в Питер.
И тут вдруг Вадим Бочанов со своей историей. Правда, я помню, был такой фильм испанского режиссера Карлоса Сауры, в котором театральная труппа репетирует «Кармен», и на фоне театрального закулисья разворачиваются человеческие страсти. Здесь история похожая. Но главные герои – русские, эмигранты, которые уехали на Запад для того, чтобы состояться в творчестве. Оба звезды: он - хореограф, она – танцовщица. И зритель видит наших героев в переломный момент, когда Он понимает, что начал повторяться, а Она попадает в аварию и осознает, что ее возраст является для балерины критическим.
РГ: - В принципе, насколько я понимаю, у вас особых проблем с танцем быть не должно. Вы же даже в школе ими занимались.
Кабо: - Чем я только в школе не занималась! Но здесь танцы очень специфические, это фламенко. Каждое движение в них должно быть прожито и выдано на пределе человеческих сил. К тому же, моя героиня – великая балерина, а это большая ответственность.
Хотя, танец для нас не является главным. Просто, знаете, иногда не хватает сил высказать то, что хочешь, и тогда люди начинают петь или танцевать. Это скорее драматургия пластики.
РГ: - С Андреем Житинкиным вы раньше работали?
Кабо: - Нет, никогда не приходилось. Но я видела многие его спектакли. Они всегда очень образные. Андрей – протрясающий постановщик. Он видит образ, то, как все должно быть. А дальше актер должен сам искать пути выполнения его задач. Сначала для меня такая манера режиссуры была не понятна, поскольку я больше люблю режиссерский диктат. А здесь до поры до времени свобода. Но в какой-то момент я поняла, что из кажущегося репетиционного хаоса постепенно складывается рисунок, в котором все частички творческого процесса занимают свои места.
РГ: - Ольга, вы на этот раз приехали без дочки? Ведь в прошлый приезд, насколько я знаю, она была с вами.
Кабо: - Это был август и еще не наступил учебный год, к тому же у Танечки был день рождения. И я сделала ей подарок: показала этот прекрасный грустный город.
РГ: - Почему грустный?
Кабо: - Серый гранит, мало солнца, постоянные дожди и звук воды, который успокаивает и наводит на философские мысли. Вот, если едешь в Мадрид, там ты развлекаешься. Париж для меня – романтика, Италия – история. А Питер – грусть и философия.
РГ: - Но тогда получается, что спектакль с испанскими танцами в Петербурге тяжело репетировать?
Кабо: - Это вообще абсолютное противоречие. Потому что ты выходишь на улицу и окунаешься в совершенно иную атмосферу. Просыпаешься, и кажется, что небо плачет. И с этим настроением ты приходишь на репетицию.
В Москве все по-другому. Более быстрый ритм жизни. Да и архитектура более многоцветная. А здесь пастельно-приглушенная, монохромная.
РГ: - Интересно, у вас такое восприятие городов складывается после того, как вы там побывали, или до? Поскольку, слишком уж описание Парижа или Мадрида похоже на хрестоматийное представление о них.
Кабо: - Я ведь учусь в МГУ на отделении истории искусства. А там мы изучаем искусство, начиная с наскальной живописи и заканчивая современным. И все это разворачивалось передо мной, словно странички книги. И я знаю, что можно посмотреть в Италии или Франции. Иногда даже езжу в определенный город на определенную выставку, если есть время. Так что для меня каждая страна – такая, как я ее чувствую, но на базе имеющихся знаний.
РГ: - А какова Америка, где вам много пришлось сниматься?
Кабо: - Америка – страна без истории. Я была в шоке, когда оказалось, что американцы не знают, кто такие Сталин и Гитлер, и что происходило в сороковые годы. Они живут сегодняшним днем. Думают о том, чего хотят сейчас, здесь и сию минуту. И добиваются этого.
С одной стороны, их ритм жизни мне знаком, поскольку близок к московскому. Но, с другой, в Нью-Йорке на меня давила архитектура небоскребов. Я ощущала себя песчинкой. Человек это воздвиг, но тем самым подавил человека. Какие нужны внутренние силы, чтобы выстоять и состояться в этой стране!
Такое же чувство у меня было только однажды, когда в мае месяце в Акапулько (где мы снимали фильм) оказалась на берегу Тихого океана. Он не тихий, а ужасно бурный. Со стороны кажется: прилив – отлив, - и это даже убаюкивает. Но когда заходишь метров на десять, то вдруг понимаешь, что тебя одновременно относит от берега и накрывает накатывающейся волной, засасывая в пучину. И не факт, что даже будь ты чемпионом мира по плаванью, ты не утонешь. Океан проглотит тебя, и даже не заметит.
РГ: - Это ощущение страха или потерянности в безбрежности?
Кабо: - Это то, что в контрактах называется форс-мажорными обстоятельствами. Они могут нахлынуть внезапно и перевернуть твою судьбу.
Хотя, я не фаталист, и считаю, что судьбу можно подчинить. Если не хочешь утонуть, нужно бороться. Если я хочу чего-то добиться, то буду двенадцать часов репетировать фламенко. Сложности меня делают только сильнее.
И все-таки, я, как и большинство актеров, верю в счастливый случай. Когда-нибудь я встречу своего Спилберга или Феллини. Потому что мне кажется, что в кино меня используют пока очень поверхностно. Как театральная актриса я ни на что жаловаться не могу. В кино у меня много фильмов, все я очень люблю. Особенно «Умирать не страшно» Льва Кулиджанова, «Чокнутые» Аллы Суриковой и «Бесы» Игоря Таланкина. Но я жду своей ключевой роли.
РГ: - Ольга, вы считаете себя счастливым человеком?
Кабо: - Да, конечно!
РГ: - То есть, в вашем случае народная мудрость относительно «если родилась красивой…» работает?
Кабо: - Если родилась красивой, то свою судьбу ты можешь построить. Если некрасивой, себя переделать гораздо сложнее. Так что лучше быть красивой и взять счастье в свои руки…